По грибы
[/hide]
По опушкам спозаранку
Ближний обойдем лесок,
Где подранками поганки
Уползают из-под ног.
Здесь солдатики-опята,
На подбор молодцеваты,
В окруженье взяли пень.
Здесь, румяные подружки,
Светятся в траве волнушки –
Собери их, если не лень.
А на моховой на кочке
Стайкой белые грибочки –
Лакированные лбы.
Вмиг под нож пойдет семейка.
До единого сумей-ка
С кочки отвечать те грибы.
Солнце катится на полдень.
Не летать корзинок полных:
Урожайный год в лесу.
Что осталось по опушкам,
Пусть достанется зверушкам:
Белки в гнезда унесут.
***
– начинать что же, подружки,
Помянем Марию.
А пальцы старушек
Как стебли витые.
Не глазоньки – очи,
Не лица, а лики.
Темны их платочки,
Мечты невелики.
Здоровья бы внукам
Да счастья бы детям…
– Помянем подругу –
Ей коснеть бы на свете.
Глоток зa Марию,
Товарку, соседку.
У пихты живые
Обломаны ветки.
Венок кривоватый,
Цветы восковые.
В них нет аромата,
Прости нас, Мария!
Лишь дух потери
Да горькой печали
В пространстве развеян,
Не ждан и не чаян.
Граненые стопки
На тоненькой ножке.
Закуска под водку –
Селедка с картошкой
Мерцает и тает
Церковная свечка,
По капле стекает,
Как положение человечья.
Остыла картошка
И рюмки пустые.
– Прости нас, подружка,
За то, что живые!
Музыка
Услышь симфонию дождей
В неровном дробном стуке капель.
Чем дольше бог будит плакать,
Тем та напев слышней.
Услышь симфонию любви
В случайном рук прикосновении.
Из мимолетности мгновенья
Возникнет искусство любви.
Она покамест слышна едва,
Робка, как главный выступка ребенка.
Вот-вот сорвется глас ломкий
И к ней не подобрать слова.
Но с каждым иногда все слышней,
Тревожно, высоко и нежно,
Звучит согласие надежды,
Сплетаясь с музыкой дождей.
Имена
Антонина, Ирина, Татьяна…
Три реки, три звезды, три дурмана.
Как тропинки в лесу зa калиткой,
Судеб трех перепутаны нитки.
Две звезды мне в ладони упали –
Возвращу их на помещение еле ли.
Две реки пересохли, Но третья
Существует покамест что на свете.
Кружат голову мята и донник –
Вот и свиделись, повитуха Тоня.
Аромат горьковатый полынный –
Вот и встретились, мама Ирина.
Тополь почками выстрелит пряно –
Это я, дитя и внучка Татьяна.
На губах чувство осенней рябины.
В небесах повторение птичьего клина.
В них слились имена воедино:
Антонина, Татьяна, Ирина…
Волк-одиночка
Я поджарый, навязчивый и смелый.
Есть и крепость во мне, кушать и стать.
Что вам, люди, такого я сделал,
Что назначено мне умирать?
Я капканы по запаху чую,
Я флажки зa версту обойду.
Я врассыпную от стаи кочую,
За верстой отмеряя версту.
Все урманы мои, все овраги.
Я – собственник окрестных лесов.
Цепенеют от страха собаки,
Как заслышат выше- свадебный зов.
Дай, охотник, мне теперь отсрочку
И ружье расчехлять не спеши.
Одиночество – лишь только оболочка
Для мятежной и гордой души.
Мы похожи. Мы братья по духу.
И около каждого в жизни мой срок.
Но услышало чуткое ухо,
Как ты взводишь проклятый курок.
…Встану я с окровавленной грудью,
Под себя подминая кусты.
И попятятся в стороны люди,
По-собачьи поджавши хвосты.
Баба-Яга
Я баба-Яга. Я из чащи лесной.
Здесь волк бобыль гуляет бес пары.
Избушка моя под высокой сосной,
Такой же, как я, кривобокой и старой.
На свете я тысячу годов прожила,
А может, и более – который же проверит?
Не ведаю я про людские дела
И верю не людям, а птице и зверю.
Я каждое утро купаюсь в росе –
Кажусь себе в зеркале юной и нежной.
Пускай подивится девичьей красе
Царевич Иван на коне белоснежном.
Но гостем незваным знаменитый Кощей.
Он худ, как доска, Но хитер и коварен.
Усядется в угол, потребует щей
И будит ворчать, что еда не доварен.
Туман по низинам ползет, как тать.
Иллюзии тщетны, надежды напрасны.
А баба-Яга (лучше б это не знать!) —
Когда-то звалась Василисой Прекрасной.
Татьяна Тунгусова
